Из воспоминаний Морозова Николая Михайловича – участника Великой Отечественной войны
Родился 7 октября 1924 г. в городе Уфе. В августе 1942 г. призван в Красную Армию и зачислен курсантом Севастопольского артиллерийского училища. После окончания учебы направлен на должность командира огневого взвода 1369-го зенитно-артиллерийского полка 26-й зенитно-артиллерийской дивизии Степного, позже 2-го Украинского фронта. В августе 1943 г. в боях под Белгородом получил ранение. После госпиталя вновь вернулся в дивизию. Освобождал Харьков, участвовал в форсировании Днепра. Войну закончил 12 мая 1945 г. в Чехословакии, в Брно. После этого он поступил на службу в органы госбезопасности, в отставку ушел в 1985 г. в звании полковника. С 1985 г. работал в специальном конструкторском бюро «Вихрь» при УАИ им. Серго Орджоникидзе начальником отдела по режиму.
- "Родился я в Уфе в 1924 г. Начало Отечественной встретил в первые дни летних каникул после окончания 9-го класса, все мы, подростки, встретили сообщение о войне с естественным волнением, но особенного страха не испытывали. По нашим представлениям война должна была кончиться значительно раньше того времени, когда нам по возрасту надлежит служить в Красной Армии. Да и участие в войне нас не страшило. Желание добровольно идти на войну, защищать свою страну было распространено среди уфимской молодежи, так же, как и во всей стране, очень широко.
Я был призван в армию в августе 1942 г. и направлен на учебу в артиллерийское училище. На фронт попал весной 1943 г. Наша артиллерийская дивизия была сосредоточена под Курском, в районе города Обоянь. Но вскоре нас передвинули немного южнее, к деревне под названием Прохоровка. Название в то время ничего не говорящее, кроме того, что основал ее в какие-то годы некий мужик Прохор. Разве, размещаясь в полях у этого поселка, кто-нибудь из нас, солдат и офицеров артиллерийской дивизии, мог себе представить, что очень скоро здесь столкнутся две силы в самом крупном танковом сражении, которое видела наша Земля. Конечно, мы готовились очень основательно к ожидаемому еще в мае наступлению немцев. Но оно не произошло ни в мае, ни в июне. Все мы с огромным напряжением работали над укреплением своих позиций. Нам, зенитчикам, работы хватало и до немецкого наступления. Рядом располагались полевые аэродромы, они буквально притягивали к себе вражеские пикирующие бомбардировщики. Вам, молодой читатель, не приходилось находиться в чистом поле, когда на вас с воем летит бомба, другая, когда пули рядом с вами зарываются в землю и некуда спрятаться, да и нельзя – надо вести огонь на поражение самолетов? Я шучу, конечно, не приходилось. И как бы старательно не описывать свои ощущения в эти моменты, все равно они не передадут страшной, жестокой реальности.
Но все познается в сравнении. То, что нам пришлось испытать в скором времени, не шло ни в какое сравнение с нашими сражениями с воздушным противником. С утра 5 июля мы услышали грохот, не звуки отдельных взрывов, а именно сплошной гул. Началось немецкое наступление. Потянулись раненные. Навстречу немцам двинулась армада наших танков, которые до этой поры были замаскированы по перелескам. Нас тоже передвинули ближе к Белгороду. Мы окопались. Рядом – позиции тяжелой артиллерии с 120 мм орудиями. Перед всеми была поставлена главная задача – уничтожение танков, прежде всего тяжелых «тигров», «фердинандов». Наши орудия были способны уничтожать эти новейшие немецкие танки. Надо сказать, что ко времени Курской битвы наши артиллеристы пехотных полков для своих 76 мм пушек получили специальные кумуллятивные (бронепрожигающие) снаряды, которые успешно пробивали броню новых танков и самоходных орудий.
Как мы ни были готовы к встрече вражеских танков, они появились неожиданно. Впереди нас стоящие батареи открыли частый огонь, быстро приближающиеся из-за небольшой высотки танки открыли стрельбу, не снижая скорости движения. Один из наших полков также начал стрелять по танкам. Зенитные орудия имели высокие платформы и были очень уязвимы. Поэтому одна из наших батарей скоро была буквально уничтожена. Нам хорошо помогли артиллеристы 152 мм орудий. Их снаряд нес 48 килограммов взрывчатки и мог поразить любой танк с расстояния 1,5–1,8 километров. Открыли огонь и батареи 120 мм орудий. К вечеру бой стих, и под покровом ночи артиллерия стала менять свои позиции. Прошло совсем немного времени, и на место, которое мы недавно занимали, полетели бомбы с самолетов противника. Конечно, о сне и отдыхе думать не приходилось. Напряжение достигло такого накала, что все команды выполнялись особенно четко и быстро. Мы немного отступили к железной дороге Харьков – Курск и не успели окопаться, как из-за оврага показались немецкие танки. Нас бы, конечно, уничтожили, но на наше счастье в 500–700 метрах в стороне от нас оказалась замаскированная батарея. Она и отбила первую атаку немецких танков. А уж ко второй, мы и сами были готовы.
Вскоре нас снова перебросили в район Прохоровки и рядом расположенный совхоз им. Сталина. Там сосредоточивались танковые и артиллерийские силы. 12 июля именно в этом районе и произошла самая грандиозная битва стальных чудовищ, продолжавшаяся весь день, уже к 12 часам дня район боя был окутан дымом от горящих танков и самоходных орудий. Стоял постоянный гул от работающих мощных танковых моторов, от виации, которая в большом количестве постоянно находилась над полем боя. Самолеты в воздухе весь день вели свой бой. Что-нибудь различить из происходящего в небе было невозможно из-за повисшей над полем боя своеобразной дымовой завесы. Я это хорошо помню, так как у нас, у зенитчиков, всегда борьба с вражескими самолетами, главное – была на первом месте. Но в этом бою нам было не до самолетов, главное – остановить, уничтожить немецкие танки, и мы, зенитчики, вместе с другими артиллеристами и, конечно, с танкистами – нашей главной ударной силой, свою задачу выполнили. К вечеру на поле боя куда ни кинь взгляд, везде догорающие стальные махины, часто с башнями, отброшенными на несколько метров от танка, с изуродованными орудиями. Но если не терпело железо, не могли терпеть и живые люди. Тысячи и тысячи немецких и, к великому сожалению, советских солдат и офицеров остались лежать на этом страшном поле. Наша дивизия также понесла очень тяжелые потери.
Но отдыхать было некогда. Уже на следующий день мы перешли в наступление. Во время переправы, уже не помню какой-то маленькой реки, у только что возведенного моста скопилось много техники, пехотных частей, подъехала и наша батарея. Вдруг над нами появилась большая группа немецких самолетов. Мы были в походном состоянии и не имели возможности открыть по ним огонь. Все произошло очень быстро. Самолеты сбросили бомбы, одна из которых на наших глазах угодила в танк, в котором находился генерал армии Апанасенко. Тогда же получил ранение и я.
После ранения я еще долго, до конца войны, находился в действующей армии, принимал участие во многих боях. Я с радостью наблюдал, как набирается опыта, крепнет наша родная Красная Армия, много за время войны было у меня и тяжелого, и радостного. Потери боевых друзей и радость победы – все вместе. Но когда я вспоминаю нашу Отечественную войну, я снова и снова, как будто только вчера это было, вижу прохоровские поля с перелесками и горящими искореженными танками".
Из книги «Великая Отечественная война глазами ее участников (воспоминания о войне преподавателей и сотрудников УАИ-УГАТУ), Уфа - 2000.
Станьте соавтором УУНиТ! Присылайте свои новости в наш чат-бот в Telegram. Не забудьте прикрепить фото- или видео- материалы.
