К 77-летию Победы и 90-летию УГАТУ
Дьяков Анатолий Яковлевич родился 24 ноября 1924 г. в городе Москве. С декабря 1941 г. был курсантом 2-го Томского артиллерийского училища. После окончания учебы был направлен на Волховский фронт в 11-ю отдельную лыжную бригаду. Был ранен. После лечения направлен командиром минометного взвода 160-го полка 224-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта. При снятии блокады Ленинграда был ранен во второй раз. Дальнейший путь продолжал командиром взвода полковых пушек в 254-м полку 123-й стрелковой дивизии 2-го Прибалтийского фронта. В октябре 1944 г. под Дробле в Латвии был тяжело ранен и как инвалид снят с воинского учета. После окончания экономического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова с 1951 г. работал на кафедре марксизма- ленинизма УАИ ассистентом, старшим преподавателем, доцентом. В 1964– 1965 гг. – доцент кафедры истории КПСС и политической экономии, в 1965– 1966 гг. – доцент кафедры политической экономии. В 1966–1968 гг. – доцент Таганрогского радиотехнического института. В 1968–1983 гг. – доцент кафедры политической экономии, в 1983 – 1988 гг. – заведующий кафедрой экономики, организации и нормирования труда УАИ, с 1984 г. профессор этой кафедры. Доктор экономических наук (1982). Заслуженный деятель науки Башкирской АССР (1985). С 1995 г. – в Башкирском госуниверситете. В 1999–2001 гг. – декан факультета экономической безопасности, заведующий кафедрой экономических дисциплин Башкирской академии комплексной безопасности предпринимательства. Награжден орденами Отечественной войны 1-й (1985) и 2-й (1944) степеней. Умер 12 июня 2003 г.
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Дьякова:
- Не буду подробно останавливаться на описании боев, других конкретных событий, которые происходили со мной на войне. Поэтому, имея в виду то, что главным адресатом наших воспоминаний является молодежь, прежде всего студенты, я расскажу о некоторых моментах своей жизни, связанных с войной и последующим становлением меня как личности. Это может быть в чем-то поучительным и для современных молодых людей. После окончания Томского артиллерийского училища в конце 1942 г. я был направлен на Волховский фронт в 11-ю отдельную лыжную бригаду. Я там командовал взводом 45-миллиметровых орудий. Вскоре получил ранение и после госпиталя воевал в качестве командира минометного взвода на Ленинградском фронте.
А если быть более точным, то можно сказать, что для меня война началась еще с лета 1941г. под Смоленском, куда я попал после окончания 9-го класса в составе одного из московских добровольческих батальонов Трудфронта. Правда, у нас вместо винтовок и автоматов были лопаты, но в остальном чем не фронт – бомбили нас каждый день, работа по 12–15 часов, бытовые условия тоже фронтовые. Поэтому, когда я оказался на передовой уже в качестве офицера, мне, в отличие от некоторых необстрелянных, не пришлось долго привыкать к фронтовой жизни. А если быть еще более точным, я почувствовал себя мобилизованным на войну против фашистов 22 июня 1941 г. Весь наш 9-й класс в этот день вместе с другими подготавливал школу к размещению в ней госпиталя. Хорошо помню первую военную ночь в Москве. Очень четко на вечернем небе выделялись воздушные шары заграждения. Ждали нападения немецкой авиации. Не спали. Как резко изменились люди – исчезла беззаботность, беспечность. На лицах – тревога, деловитость. Обычно говорливый, шумливый поток прохожих на центральных улицах притих. Как только позывные обозначали скорое начало передач последних известий, вокруг репродукторов сразу же возникала толпа. Слышался в замедленном темпе голос Левитана: «От Советского информбюро...»
Все до одного моего однокашника из 9-го класса 23 июня были в военкомате. Принесли заявления о желании добровольно идти на фронт. И немедленно! Конечно, в армию нас не взяли, но спасибо от имени страны сказали.
Итак, когда начало разворачиваться сражение под Сталинградом, мы, молодые лейтенанты-артиллеристы, закончившие училище, получили первые офицерские погоны. В декабре 1942 г. я, командир артиллерийского взвода 45 миллиметровых пушек, принял участие в прорыве блокады Ленинграда. В районе Синявинских высот, получивших широкую известность за особую ожесточенность боев, я получил свое первое ранение.
Конечно, война – везде война, в Крыму и под Мурманском. Но мне почему-то казалось, что условий тяжелее торфяных болот под Синявино не было нигде. Ранняя зима, то дождь, то снег. Под ногами непролазная грязь. Но ведь надо «зарываться» в землю, окапывать площадки под свои полковые орудия. Спрятаться негде и некуда. Мне вспоминается фронт как постоянный тяжелейший труд в невыносимо трудных условиях. А так как войска чаще всего были в движении, то и вся основная жизнь проходила в сплошной череде подготовки огневых позиций.
Бои в районе поселка Синявино шли с осени 1941 по начало 1943 г. Я угодил в этот район в период наиболее ожесточенных боев, связанных с попытками прорыва блокады Ленинграда. Она была прорвана в этом районе только в январе 1943 г., когда я уже после ранения воевал на другом, теперь уже непосредственно ленинградском фронте. Мой МП располагался точно на 30 километровой отметке от Ленинграда на шоссе Ленинград–Москва. Там я получил и свою первую награду – орден Отечественной войны. За что? Не помню точной формулировки приказа, но в целом за успешные и умелые действия против врага. Но для меня более дорогой наградой стала медаль «За оборону Ленинграда», которую мне вручали в ленинградском госпитале. Дело в том, что при снятии блокады Ленинграда я был ранен второй раз. Так что медаль я заработал своей кровью.
Бытует такое поверье: «Прошли две малые беды – жди большую третью». А на фронте говорили: «Получил два ранения, жди более тяжелого третьего». Так у меня и получилось. После Ленинградского фронта я из госпиталя был направлен на должность командира взвода полковых пушек в 123-ю стрелковую дивизию 2-го Прибалтийского фронта. В октябре 1944 г. под Добле (в Латвии) я был тяжело ранен. Случилось это так. Шел я ночью к своим пушкам от пехотного командира и наступил на мину. Мне сильно рвануло по ноге и, как показалось, по одному глазу. Я упал, зная, что часть ноги оторвало. Открыл глаза, вернее, один глаз, и вижу над собой яркую звезду. Значит, жив, значит, увижу победу. На какое-то время потерял сознание. Потом повозка до медсанбата в Даугавпилсе, потом долгий путь в санитарном поезде до Свердловска, а затем в Московский госпиталь на Пироговке, где я пролежал целый год.
Видимо, я от природы оптимист. Да к тому же у меня были рядом близкие мне люди, друзья. Да и вообще на фронте больше орденов ценились нашивки о ранениях. А тут и без нашивок ясно, что человек получил тяжелое ранение на войне. Такое, что тянет, пожалуй, на очень высокий орден. И потом еще. Я не имел среднего образования. Еще находясь в госпитале, поступил слушателем на рабфак Московского автомеханического института. А по окончании подал заявление в Московский государственный университет на экономический факультет. И самое главное – это был мой глубоко осознанный выбор.
Жизнь завертелась так, что о своей ноге было и подумать некогда. Я никогда не ощущал себя в чем-либо обделенным, ущемленным, в этом мне помогали окружающие меня люди.
После окончания МГУ в 1951 г. я приехал в Уфу, в Уфимский авиационный институт. И никогда об этом не жалел!
Публикуется в сокращении.
Из книги «Вклад УГАТУ в Великую Победу». Составители У.Б. Гайсин, М.А.Филимонов, А.Б.Столь. Под редакцией кандидата экономических наук С.В.Новикова)
Станьте соавтором УУНиТ! Присылайте свои новости в наш чат-бот в Telegram. Не забудьте прикрепить фото- или видео- материалы.
